К демонстрации практической невозможности биологической (макро)эволюции и абиогенеза

Аргументация против эволюционизма может быть богословской, философской и научной. С точки зрения богословия, все предельно ясно: эволюционизм в корне противоречит Православному Христианству (см. также здесь). 

С точки зрения науки, так просто с эволюционизмом не разделаешься. Если мы критикуем те или иные частности, например, несуразности в предположениях, принимаемых различными методиками датировки, то есть если мы говорим только о том, что у эволюции было катастрофически мало времени, верующие в эволюцию нам всегда могут сказать, что и этого малого промежутка оказалось достаточно: "мы же существуем, а значит и эволюция так или иначе произошла". Конечно, сама постановка вопроса приверженцами эволюционной мифологии именно таким образом представляет порочный круг. Тем не менее, грамотная научная полемика против эволюционизма так или иначе должна привлекать информационно-теоретические и кибернетические аргументы. А это уже достаточно сложно. 

Тем не менее, если упростить проблему, то, основываясь на вскрытой Дж. фон Нейманом эквивалентности живого и вычислительной машины, можно попросить эволюционистов показать, как при наличии вычислительной среды два различных простейших компьютерных вируса, которые могут:

1. воспроизводить себя (с ошибками) и 
2. использовать общие вычислительные ресурсы окружения, 

в результате борьбы за ресурсы среды самопроизвольно усложняются до более или менее развитых программных комплексов, не говоря уже о том, чтобы они стали чем-то похожим на операционную систему. Этого никогда не произойдет без серьезнейших вмешательств программиста на каждом этапе усложнения изначального кода. Ни одной новой сколько-нибудь сложной процедуры не может быть получено без решительного вмешательства интеллектуального агента (программиста). Суть подобного вмешательства заключается в осуществлении целеполагания, чего эволюция по определению лишена. Говоря технически, причина невозможности самопроизвольной генерации кода состоит в неразрешимости проблемы остановки машины Тьюринга.

Генетические алгоритмы, которые обычно ошибочно приводят в пример действующей эволюции, на самом деле используют целый ряд важнейших допущений и настроек параметров, с помощью которых программист неявно управляет процессом поиска решения задачи. Говоря более точно, генетические алгоритмы моделируют искусственный, а не естественный отбор. Именно это и лежит в основе функионирования различных демонстраторов, как, например, пресловутой программы Докинза. Эта программа якобы в результате лишь точечных мутаций символов сама собой способна выводить на печать заданную фразу: METHINKS IT'S LIKE A WEASEL. 

Нечто подобное в отношении к эволюции пытался делать математик Грегори Хайтин, но не смог избежать наличия оракула (то есть вмешательства программиста в процесс жизнедеятельности метаорганизмов, которые он моделировал развивающимся программным кодом). Таким образом, программист в его модели оказался неизбежен и его попытка промоделировать биологическую эволюцию потерпела фиаско.

Абиогенез промоделировать еще сложнее, чем эволюцию, если только слова "еще сложнее" вообще могут употребляться по отношению к слову "невозможно". Насчет абиогенеза приверженцев этой ни на чем не основанной околонаучной гипотезы можно попросить продемонстрировать, как с чистого листа лишь при условии наличия вычислительной среды, обеспечивающей возможность хранения и передачи информации, самопроизвольно без программиста возникает комплекс, включающий: 

1. язык программирования (синтаксис, операторы, шаблоны, структуры данных); 
2. интерпретатор/компилятор этого языка; 
3. программный код, написанный на этом языке, который, будучи откомпилированным и запущенным на выполнение, потребляет вычислительные ресурсы и умеет воспроизводить самое себя (допускается воспроизведение с ошибками).